Лилия Шевцова: «Медведев разрывом между своим трепом и реальностью возвратил нас во времена «брежневизма», и приблизил декабрьский протест. А Путин в Кремле – это совершенно четкое: ничему не верь, будет то же, что было. Поэтому Путин будет только ускорять события»
Анна Качкаева
Анна Качкаева: Вот и заканчивается 2011 год и наш последний эфир в этом году. Это год теракта в «Домодедово» в январе, гибели хоккейной команды «Локомотив» в авиакатастрофе, год японской беды на «Фукусиме», убийство диктатора Каддафи, арабских революций, ухода Берлускони, протестов в Афинах, Лондоне, на Уолл-Стрит, смерти Стива Джобса, Вацлава Гавела и Ким Чен Ира. Год распада тандема, по сути дела, первых выборов, случившихся в новой коммуникационной реальности – реальности официоза и сетевых массовых потоков. И наконец, российский декабрь – декабрь Чистых прудов, Болотной, Сахарова и десятков площадей по всей стране. Они венчали этот год, когда общество из блогов вышло на улицы, а в числе митингующих оказались и «офисный планктон», и миллиардеры, и недавний министр финансов, и «светская львица», и оппозиционные политики, средней руки чиновники, защитники Химкинского леса, националисты, леваки и блогеры.
Кого разбудил декабрь и чего нам ждать от следующего политического года и новой политической реальности в мире? Об этом мы уже по традиции говорим с политологом, сотрудником Центра Карнеги Лилией Шевцовой. Подводим итоги.
Если говорить о политических персонажах сцены, то Медведева уже практически нет…
Лилия Шевцова: А помните, как мы его назвали? «Господин Никто и звать его Никак». Значит, не ошиблись.
Анна Качкаева: Видимо, да. Этот попрощался, по сути. А Владимир Владимирович уже появился, хотя еще не выбран, но все к нему уже апеллируют, от оппозиции до улицы. Все-таки 10-летие стабильности, очевидно, закончилось, нет порядка и вертикали, появилась политика. Это главный итог?
Лилия Шевцова: Я согласна с вашим перечислением факторов и событий в этом году. Они говорят о том, что у нас был очень драматичный, прерывистый, резкий год. И согласна с тем, что происходят уже определенные изменения, которые говорят о появлении вполне четкой тенденции. В 2010 году мы составили достаточно импрессионистическую картину: мы говорили о том, что, скорее всего, будет продолжаться деградация, режим будет терять легитимность и так далее. Но вот сегодня мы вполне четко можем сказать о тенденции, которая характерна не только для России, но и для всего глобального пространства. И в этом смысле Россия стала частью целого. А тенденция вполне очевидна – развал старого статус-кво. Этот развал происходит в России, но удивительным, парадоксальным и, наверное, очень болезненным, драматическим образом развал статус-кво происходит во всем мире, в том числе и в рамках развитой цивилизации. Что делает этот период, этот и следующий годы, исключительно важным и для России, и для мира. Ведь недовольство порядком вещей, политическими лидерами, ситуацией, более того, моделью и системой происходит как в Соединенных Штатах, так и в Европе.
Анна Качкаева: Не говоря уже о более теплом участке шарика. Read the rest of this entry »
Впервые этот документ всплыл в прессе в конце лета 1999 года. Степашин оказался слишком «плюшевым», и «семья» озаботилась поисками преемника Ельцина, способного в критической ситуации разогнать Думу и ввести чрезвычайное положение в Москве. За место преемника конкурировали директор ФСБ Путин и глава МВД Рушайло. Чаша весов медленно склонялась в сторону чекиста. В этот момент в двух столичных изданиях («Версия» и «Московский комсомолец») практически одновременно появились выдержки из этого документа.
